Современные технологии развиваются с невероятной скоростью, меняя не только производственные процессы, но и сами профессии. Специальности, которые существовали десятилетиями, трансформируются до неузнаваемости. Переводчики становятся не нужны, журналисты сливаются с блогерами, и даже врачи, чья профессия казалась вечной, сталкиваются с серьезными вызовами. Если — к чему все идет — искусственный интеллект будет ставить диагнозы точнее, чем среднестатистический доктор, то ключевой компетенцией терапевта в поликлинике станет вовсе не то, что составляет основное содержание учебного плана в медицинских вузах. И это при условии, что сами поликлиники не исчезнут.

Скорость и непредсказуемость изменений означает одно: современное высшее образование не может быть узкоспециализированным. В индустриальную эпоху узкая прикладная специализация могла быть преимуществом: выпускника не надо было доучивать, он сразу мог выполнять четко определенные трудовые функции. Но сейчас главное конкурентное преимущество сотрудника — способность быстро учиться, адаптируясь к турбулентной ситуации.

Образование, позволяющее развить эту способность, должно быть интеллектуально трудоемким (чтобы развить когнитивные навыки и работоспособность) и фундаментальным (чтобы иметь базу, над которой можно быстро надстроить различные, актуальные в данный момент компетенции). Изучение фундаментальных дисциплин — от теоретической физики и математики до философии и социальной теории — приобретает непосредственный прикладной смысл.

Сложность задач и важность междисциплинарности

Новые виды занятости, приходящие на смену традиционным, часто называют новыми профессиями. Эта формулировка не совсем точная: новые рабочие места не вписываются в прокрустово ложе любых профессиональных классификаций. Компаниям все чаще требуются люди, способные трудиться на стыке разных областей, — чтобы убедиться в этом, достаточно почитать актуальные описания вакансий.

Реальная работа имеет комплексный характер. Для создания устойчивой инфраструктуры городов, например, требуются знания в области урбанистики, инженерии, экономики, социологии, антропологии, культуры и т. д. Широкий кругозор и навыки работы в междисциплинарных командах необходимы не только тем, кто отвечает за генплан, но и тем, кто решает локальные задачи; однако чем выше уровень человека в корпоративной иерархии, тем важнее для него способность сводить воедино различные взгляды и картины мира. Самое важное для людей, принимающих решения в XXI веке, — уметь справляться с так называемыми «коварными проблемами», то есть задачами, выходящими за любые устойчивые дисциплинарные рамки и неподвластными алгоритмам.

Здесь-то и проявляется ценность междисциплинарного образования. До какой-то степени все образовательные программы междисциплинарны, ведь студенты непременно изучают несколько предметов, но важна радикальная междисциплинарность, предельно широкое образование, в котором не существует различия между профильными и непрофильными предметами — теми, которые раньше важно было изучать для выбранной специальности и теми, к которым можно было отнестись формально. Такое образование не только позволяет научиться решать комплексные задачи и занять «свою» вакансию с неожиданным сочетанием компетенций, но и увеличивает адаптивность, позволяет легче переквалифицироваться при изменении конъюнктуры.

Образование для будущего

Описанная выше тенденция давно превалирует на российском рынке труда, однако вузы по большей части игнорируют ее. Российский образовательный ландшафт в основном состоит из узкоспециализированных программ, подчас дошедших до нас из советских времен. Главная причина — во внутреннем устройстве университетов. Вуз — это организация, в которой ведущую роль играют люди, обладающие ученой степенью. Именно они составляют учебные планы, именно на них ориентируются авторы образовательных программ. Ученая степень присуждается за узкодисциплинарную квалификацию, для ее обладателя способность много лет заниматься одной темой — предмет профессиональной гордости. Большинство выпускников вузов никогда не будут кандидатами наук, но учат их обладатели академических степеней с соответствующими представлениями о профессионализме. Впрочем, междисциплинарность базового высшего образования полезна и для будущих ученых: большинство лауреатов Нобелевской премии, даже по точным наукам, получили широкое образование на уровне бакалавриата и сосредоточились на определенной области уже в аспирантуре.

Нельзя сказать, что университеты не видят разрыва между содержанием своих учебных планов и потребностями работодателей, однако попытка угадать запросы рынка труда подталкивает их к созданию поверхностных прикладных программ, лишенных важнейшего качества — фундаментальности — и не достойных университетского статуса. Добиться сочетания прикладной фундаментальности и радикальной междисциплинарности на уровне по-настоящему высшего образования пока мало кому удается.

Помимо внутренних причин медленной трансформации, существуют и внешние: индустриальное представление о том, что хорошая вузовская программа гарантирует работу по специальности, передается в семьях от поколения бабушек к поколению внуков-абитуриентов. Это представление настолько глубоко укоренено, что опыт родителей на него не влияет. Важную роль играет и школа, которая подталкивает талантливых учеников к ранней специализации через систему профильных классов. Чтобы способствовать развитию вузов, нужно спрашивать у подростков не «Кем ты хочешь стать?», а «Какое образование, которое поможет тебе трудоустроиться и максимально полно реализовать твой потенциал, ты хочешь получить?». Школьникам, которые интересуются только одним предметом, стоит попробовать заняться чем-то совершенно иным, чтобы расширить свой кругозор. А тем, кто увлечен несколькими предметами, — искать возможности объединить их, например участвуя во внешкольных образовательных программах, связывающих знания из разных областей.

Мир будущего требует от нас гибкости, креативности и умения постоянно учиться. Пора переосмыслить традиционные подходы к высшему образованию и готовить людей, способных справляться с вызовами будущего.